Кажется, ему давно не было так весело. Терренс знает, что дело в вине, в легком опьянении, которое кружит ему голову и заставляет улыбаться чаще и говорить громче. Он не испытывает вины за то, что пьет дорогой (явно дорогой) алкоголь, купленный не на его деньги, и ест вкуснейшую пиццу (тоже бесплатно). Он прекрасно осознает, что сейчас просто гость на чужом пиру, но раз его пригласили, то нечего стесняться, нужно насладиться каждой секундой. И Теннесси наслаждается.
Роджер обжигает язык и играючи привлекает внимание всех за столом. Даже Терри не может отвести взгляд, когда тот по-кошачьи высовывает язык в попытках остудить место ожога. Будь Терренс трезвым, он бы решил, что это ужасно неприлично, будь Терренс трезвым, он бы сразу же смущенно отвернулся, но сейчас он немного пьян и поэтому продолжает смотреть. В движениях Роджера есть что-то пугающе манящее, чуть ли не соблазняющее. Мне пора перестать пить... — решает Теннесси, натыкаясь на взгляд парня напротив, буквально раздевающего Роджера глазами. От такого неприкрытого желания Терренса дрожь берет, будто это не он, а его застали за чем-то непристойным.
Он так глубоко потрясен случайным наблюдением, что почти пропускает болтовню Арчи, и все же выцепляет вопрос про приложение и информацию про то, что Роджер — фотограф. Этот факт одновременно увязывается и не увязывается в картину. По мнению Терренса, Роджеру бы больше подошло быть перед камерой, чем за ней, но люди умеют удивлять, а этот парень не так прост, как пытается себя подать. Если подумать, в нем нет ничего простого, но опьяненное сознание Теннесси пока не готово анализировать разрозненные факты. Сейчас он меньше контролирует себя, поэтому оборачиваясь и наклоняясь к парню, спрашивает напрямую, пусть и приглушенным голосом.
— Так то приложение... твое? — почему-то Терри ощущает беспокойство. Не то, чтобы Роджер мог как-то использовать информацию... Наверное? Теннесси получает свой ответ, а еще догадывается, что эта тема — совсем не то, что Роджер хочет обсуждать, поскольку он плавно уводит разговор в другую степь, возвращая слово Арчи. И тот берет его не стесняясь, начиная разговаривать обо всем сразу. Однако Терри больше не хочет слушать или как-то участвовать в беседе. Шутки потеряли остроту, опускаясь все ниже и ниже и достигая уровня выгребной ямы. На вечеринке это был бы тот самый момент, чтобы уйти — об этом Терренс и думает, доедая четвертый кусок пиццы. Еда помогает справиться с опьянением, но Теннесси слишком поздно осознает, что все же перебрал. Слишком давно не пил, слишком давно не пил вино, а от него он всегда пьянеет быстрее обычного, слишком давно не сидел вот так вот с приятелями, болтая о полной чуши, которую на утро никто и вспомнить не может.
Наверное, он действительно ведет жизнь старика-отшельника, пока его ровесники отрываются на всю катушку и прямо сейчас обсуждают следующий пункт назначения — дом некого (или некой) Крис, где остатки рассудка будут оставлены за дверью, а веселье достигнет своего пика. Теннесси молча глотает последний кусок и хочет сказать (уже проговаривает про себя): "отлично посидели, я домой", но к нему не вовремя, совершенно не вовремя оборачивается Роджер со своим шепотом, от которого у Терренса пробегают мурашки по спине. Черт, — Терри предсказуемо давится куском и начинает задыхаться, сдавленно кашляя и сгибаясь пополам. Кажется, помогает то, что Роджер хлопает его по спине или он сам наконец сглатывает, но кислород снова поступает в легкие в обычном режиме, а Теннесси остается отдышаться и смахнуть выступившее слезы. Самым неловким становится то, что теперь и он стал центром внимания. В устремленным взглядах спектр эмоций — от жалости до насмешки и даже ревности (что?), Терри теряется, понимая, что сейчас ему не хватит храбрости гордо отказаться. Он кивает Роджеру, все еще не уверенный в способности говорить, но про себя думает, как бы ему вовремя свалить до захода в квартиру. Или куда они там едут?
Собираются они около получаса и оставляют для Бетти щедрые чаевые, Терри даже думает скинуться, но понимает, что пять долларов — все его деньги до конца недели, так что он может лишь поблагодарить её, что и делает перед уходом. Они все впятером усаживаются в машину Бенжи (именно так зовут парня, сердито зыркнувшего на Терренса) — Терри снова оказывается зажат между Арчи и Роджером на заднем сидении. И это его смущает.
Пока они едут, Терренс размышляет, как странно повернулся вечер. Он мог бы давно вернуться к Питу и засесть смотреть шведские фильмы или старые американские сериалы. Вместо этого он с почти что случайными (в его жизни так точно) людьми едет на вписку к еще более случайным людям, все еще не считая, что игра стоит свеч. От мыслей его отвлекает треп Арчи, рассказывающего о полученных премиях и грантах. Терренс предпочел бы ничего этого не знать, а так приходится одобрительно кивать и вежливо улыбаться. Улыбаться до тех пор, пока Арчи не спрашивает о его, Терренса, успехах. Внутри Терри каменеет, тело тоже напрягает, Теннесси слишком резко сжимает кулак и упирается им в бедро Роджера. Черт... Еще один минус встреч с бывшими приятелями, когда они делятся успехами, он может рассказать лишь о поражениях.
— У меня ничего, Арчи, — ему удается произнести фразу ровным голосом, но старый приятель резко затыкается и даже будто бы дергается от него, как от прокаженного, словно неудачи заразны. Теннесси позволяет себе улыбнуться самую малость. Для Арчи все еще нет беды страшнее, чем оказаться без признания со стороны почтенного и не очень жюри.
— Погоди, ты разве не подаешься на конкурсы? Их ведь куча! — Арчи пьяно начинает рассказывать о том, что у него есть входы-выходы на разных людей, но Терри останавливает его с еще более широкой улыбкой. — Все в порядке, не нужно, — произносит мягко и замолкает, Теннесси не уверен, что сможет объяснить Арчи, весь мир которого вращается вокруг одобрительных рецензий, что все эти конкурсы гроша ломанного не стоят. Арчи надеется со временем получить литературную премию Фогеля, а Терренс надеется написать нечто, от чего его самого не будет воротить.
Терри отворачивается от Арчи, решившего, что его приятель спятил, и погрузившегося по этому поводу в какое-то траурное молчание, и начинает рассматривать виды за окном, точнее, по большей части Роджера и частично виды. Выражение на лице парня сложно прочесть, но Терри и не пытается, просто сравнивает сохранившийся в памяти облик с человеком рядом. Какие-то детали — линию подбородка и скул — он запомнил отчетливо, но цвет глаз, цвет волос остался расплывчатым образом. Роджер слишком близко, но Терри не против, точнее, он не думает об этом, воспринимая происходящее частью одного большого хаоса, который нужно просто принять. Принять то, что до него доносится запах одеколона Роджера (или это гель для душа?), принять, что их бедра соприкасаются, и Терри ощущает, даже через одежду, тепло его тела. Принять, что он неосознанно вслушивается в дыхание Роджера, ставшее таким отчетливым в наступившей тишине. Не совсем тишине, потому что парень на переднем сидении ругается с кем-то по телефону, но быстрее, чем он успевает понять в чем дело — они оказываются на месте, перед чьим-то двухэтажным домом, в котором явно собралось человек тридцать, если не больше. Тут точно есть запасной выход, — Терренс уже начинает продумывать путь отступления, тем более Арчи убегает куда-то вперед, очевидно, здороваться, а к Роджеру подходит Бенжи и что-то спрашивает, вновь начиная раздевать того взглядом. Терри старается не смотреть на них, не смотреть ни на кого, но тут возвращается Арчи, несносный Арчи, очевидно, решивший взять его под опеку на этот вечер.
— Пошли, Терри, тебя там ждут, — Терренс без понятия, кто его может там ждать, но послушно идет, ему все равно не хватит энергии спорить с Арчи, лучше сначала сделать, как тот хочет, а потом сделать по-своему, то есть, слинять отсюда. Правда, непонятно откуда именно отсюда, но он точно разберется. Со временем.
В доме оказывает несколько знакомых лиц, видно, что подружек все же привели, так как гендерный состав с обоих сторон примерно одинаков. Часть парней играет в бирпонг, часть девушек ритмично двигается под музыку на импровизированном танцполе. Все очень дружелюбны и очень пьяны, его обнимают, даже целуют в щеку, вручают огромный пластиковый стакан и начинают скандировать "пей, пей, пей". Кажется, на этом моменте в дом заходят и Роджер с Бенжи, но Теннесси не уверен. В чем он уверен, так это, что градус выпитого напитка сильно выше градуса вина. Язык обжигает, и теперь уже Терри высовывает его, хоть это и не помогает от слова совсем. Он оказывается окружен кольцом старых знакомых, со всех сторон интересующихся его жизнью (и не написавших ему ни слова в течение прошедших 4 лет). Терри всем улыбается и практически не отвечает, ему не нужны их вопросы, а им, на самом деле, не нужны его ответы. Тут все с одной целью — напиться и заняться сексом. Иногда первое без второго, иногда второе без первого, — думает Терренс, наблюдая за тем, как парень стягивает с девушки майку у всех на виду, Бюстгальтер, конечно, скрывает грудь, но, по всей видимости, и он на ней продержится недолго. Терренс смотрит внимательнее и видит, что на полу раскручивают бутылку вина. О черт. Светловолосая девушка из играющих замечает его взгляд и подзывает, а он, скорее, по инерции делает пару шагов навстречу (на секунду ему кажется, что это Тильда). Но нет, эта совершенно другая блондинка, пусть и симпатичная, пусть и улыбающаяся ему.
— У нас тут парней не хватает, сыграешь? — она кокетливо смотрит на Терри, явно обещая своими взглядами что-то большее, чем поцелуи, а Терри смущенно улыбается, но присаживается рядом, попутно оценивая расклад. Среди 8 человек, включая Терренса, только 2 парня, риск не велик, а кажется и вовсе минимальным, когда Теннесси выпивает из стакана еще немного алкоголя. Блондинка представляется Стейси и начинает объяснять правила, не то, чтобы Терри не знал правила бутылочки, но это была явно более дерзкая и "сексуализированная" версия. Впрочем, он не уверен, что всё понял правильно, уставившись в декольте девушки. А потом и вовсе потеряв нить разговора, увидев совсем недалеко Роджера, смотрящего прямо на него. И от его взгляда Терри неожиданно для него самого бросает в дрожь.
