Глаза ссаднили и горели от песка, по щекам, бывало, скользнет горячая слеза, вымывая колючую пыль, но лучше не становилось. Он слышал, как что-то скребется в песке то с одной стороны, то с другой, а солнце выжгло все любопытство, оставив один лишь животный страх и желание бежать. Только вот ноги устали еще минут пятнадцать назад, икры жгло от каждого шага. Кроссовки, превратившиеся в раскаленные башмачки злой мачехи, страшно натирали, но продолжали, продолжали утопать в песках под его тяжелеющим шагом. Катберт отчетливо услышал чей-то грузный вздох, после чего невидимый его спутник швырнул в него горсть песка — он, скрежеща зубами, пустился наутек и так бежал еще, подгоняемый, добрые полчаса, пока яркая картинка не потемнела в глазах и ноги не преломились, словно его подстегнули под коленками.[...]