О мой Бог.

Адам пробуждается от ощущения поцелуя на чувствительной коже. Тело ещё помнит прикосновения Терренса этой ночью, как и где он касался, и как Адам касался его. Нет, Адаму этого не забыть, и даже сладкая нега сна на него не действует, он сразу понимает, где и с кем сейчас находится. И это приносит ему мир и покой. Хочется обнять Терри, но Адам не решается его вспугнуть, когда тот украдкой крадет поцелуй для себя. Адам смущенно понимает, что это не было ошибкой: Терри всё ещё хочет его целовать, несмотря на утро и новый день. Может, он даже не предпочтет это забыть и не открещиваться от Годфри и произошедшего. Раньше они говорили друг с другом полунамеками, но вчера между ними всё стало откровенно ясно.

Было немного неловко целоваться под внимательные взгляды птицы, поэтому они перешли в спальню, и, черт, эта квартира явно была обустроена под одного человека... Но Адаму понравилось так тесно прижиматься к Терри и спать с ним. Ты мне так сильно нравишься, - шептал Адам ночью пока приподнимал бедра Терри. Живот сводит судорогой, потому что воспоминания о словах смущают даже больше, чем бесстыдные действия и развратные движения. Запомнит ли это Терри? Адам вот не знает, как ему забыть. И слепо, не открывая глаз, целует Терри в щеку, хрипло выдыхая:

- Хочешь узнать, каково это опаздывать на работу? - Адам будет таким же, как всегда, и будет проверять предел границ, через которые Терри сможет преступить. Годфри хотел бы раскрыть перед ним горизонт, и дело не только в новом опыте и экспериментах.

Для Адама это впервые, но он скорее откусит себе язык, чем подаст вид, что чертовски смущен лежать в мужской постели, разглядывать комнату и подмечать мелкие детали чужой жизни. Будильник звонит одновременно с мыслью Адама, что он бы хотел здесь задержаться, и он находит руку Терри, чуть сжимает её, прежде чем попросить:

- Давай просто побудем тут ещё немного и пообнимаемся. Не представляю, как проведу этот день, скрывая и делая вид, будто не хочу тебя, - Последние слова обжигают щеки Адама, потому что это слишком откровенное признание. Но к черту. Он же уже сказал, и не заберет слова обратно, даже если Терри этого попросит.

Адам довольно улыбается, потому что лично он опоздал. Всего на одну минуту, но ухмыляется так, словно пропустил большую часть своего рабочего дня. Самодовольно встречается глазами с Терренсом... И получает от него выговор и укор, потому что работа это святое. Ни о каких привилегиях и речи быть не может. Но внимание от Терри на самом деле это награда получше премии (которой Годфри сто процентов лишён). Если вечером Адама ждёт ещё одна награда... Парень мечтательно прикрывает глаза, на секунду представляя, как снимет со своего менеджера ненавистную бирюзовую рубашку и зацелует шею и ключицы Теннесси.

Сосед по комнате не спрашивал, куда Адам пропал этой ночью, потому что ему было наплевать. Но вот приятель, с которым Адам дружил и тесно общался последние дни, заговорщески начал его допрашивать и донимать.

- Да у тебя всё на лице написано,- закатывал глаза и жаждал подробностей, даже (особенно) самых неприличных и грязных. - Это была кто-то из постояльцев, поэтому ты не можешь рассказать? Да брось, тебя же не соблазняли деньгами? Меня тут пыталась купить одна мадам, но нахер надо прислуживать богатенькой стерве. У меня есть гордость.

Ложь и увиливания хорошо удавались старшему Годфри, но не Адаму. В каких-то мелочах он мог обойти правду, но когда его спрашивали в лоб, то первым его порывом было признаться во всем. Потому что по натуре он не был тем, кто любит что-то скрывать, но знал, что это также может ему и навредить. И не только ему. Поэтому он лишь сжал губы и помотал головой - отвали, чел, и давай заниматься работой. Но все же это смогло подпортить ему настроение. Припоминались и утренние слова Терри о том, что им нужно решить в дальнейшем. Черт. Я не хочу ничего обсуждать. Хочу тебя.

Внутри всё бушевало от чувств. Ночью они смогли найти выход, но этим дело не ограничилось. Эмоционально Адама снесло волной, ударило веслом по голове, сбросило с корабля. Сегодня всякий раз, смотря на Терри, Адам понимал: я тону. Самое время было отправиться в гугл-поиск и набирать "я переспал с парнем, и мне понравилось то, что мы делали. я парень" и искать ответы, хотя его интересовал лишь единственный вопрос. Что ты будешь делать с моими чувствами? Они появились куда раньше, чем Терренс сам его поцеловал. Адам только и делал, что западал на своего управляющего, и когда ловил себя на этом, отходил на сто метров, умывать лицо холодной водой, чтобы остыть и привести мысли в порядок. И всё равно Адам каждый раз оказывался рядом и показывал своё желание остаться и быть нужным, потому что не мог этого скрыть.

Вот и сейчас он подошел близко к Терри, уже чуть к концу смены. Смотреть невыносимо. У них был секс, а Адам не может даже взять его за руку. Но он всё равно находит предлог.
- У тебя воротник... Дай поправлю, - Адам тянется к шее и едва заметно проводит пальцами по коже, поправляя ворот рубашки, прячущий свежий засос. - Так лучше. Может, обсудим репетиции? У меня есть время после работы.

Не будите меня, если это сон. Потому что я не хочу просыпаться.

Как только дверь оказывается на защелке, их притягивает друг к другу, магнитит, тела неприлично близко, а руки бесстыдно касаются всего, до чего могут дотянуться. Хочу изучить тебя всего, не оставить без внимания даже часть тебя. Адам весь отдается чувствам и поцелуям, выкидывая всё остальное как ненужное и лишнее, сосредотачиваясь лишь на физическом влечении. Действует, как и вчера, автоматом, на уровне инстинктов, на осязаемом "хочу", на животном "трахну". Здесь или позже - без разницы, теперь Адам знает, он получит Терри по крайней мере ещё раз.

- Репетиции.. ага, - Адам туго соображает в перерывах от поцелуев, больше сосредотачиваясь на восстановлении сбитого к чертям дыхания. Темнота развязывает руки и освобождает от всех приличий, поэтому Адам лижет шею, оттягивает ворот рубашки и касается губами вожделенных ключиц, мнет одежду на Терри, забывая, что им придется выйти из этих дверей не слишком ошалевшими и помятыми. - Черт, тебя хотел, - при всем обыкновенном красноречии Адама, вспомни он эти несвязные бормотания позже, он бы умер от неловкости, но сейчас будто бы этот диалог имеет смысл, поэтому Годфри продолжает: - более плотный график и тесное сотрудничество... и ещё твои ноги на моих плечах, - последнее Адам ярко представляет и почти что предлагает, и может он слишком торопится. Но здесь, в хозяйственном помещении, времени у них действительно в обрез, прежде чем их обнаружат запершимися вдвоем. И тогда будет сложно доказать, что они вместе искали пятновыводитель (при выключенном свете). Адам лишь надеется, что Терри понравится то, с какой легкостью Адам расправляется с пряжкой его ремня, и спускает брюки своего босса ему до колен. И то, с какой мягкостью он оттягивает резинку трусов, обхватывая рукой отвердевший член. Потому что самому Адаму это очень нравится.

Пару недель назад Адам не представлял, что может так. Что может так себя вести с кем-то, чтобы парень позволял себя трогать в самых интимных местах, что Терри может так звучать. Это отрубает мозг напрочь. Адам приваливается к телу Терри, неотрывно целует, а дыхание сбивается просто от того, как это, блять, нереально. Пару недель назад Адам действительно очаровался Терренсом Теннесси, но не думал, что это доведет их до секса в кладовой, до секса в квартире Терри, до того, чтобы Адам начал сходить с ума. Забирал стоны Терри в свои губы, прижимал его к столу, возбуждался так сильно, что нестерпимо хотелось... Черт, да.

Слова Терри действуют как катализатор, взрывная кнопка, Адам придвигается так близко, насколько может, чтобы расстегнуть собственные штаны, спустить их и трусы. В темноте обостряется не только слух, но и чувствительность, и стоит Адаму коснуться бедра Терри возбужденным членом, как он ахает. Их тела помнят прошлую ночь, поэтому Адам лишь надеется, что пальцы и естественная смазка могут подготовить их друг к другу.

- Услышат, - предупреждающе шепчет Годфри, пока вводит один палец, и пытается разглядеть выражение на лице Терренса. Не хотелось бы, чтобы их поймали за чем-то таким. Неловко, но секс с Терри он бы не смог воспринимать, как что-то неприличное, скорее как очень личное, и что нужно скрыть от чужих злых глаз. Потому что то, что они делают, очень, очень хорошо. Адам сглатывает, добавляя второй палец, медленно и отчего-то вспоминая момент, когда у него впервые появилось желание предложить Терри: может, переспим? Теперь впору было предлагать "может, продолжим спать?". - Я могу уже?