- Сразу скажу, что мне не нравилось, - предупреждает Адам, потому что Милле уже раскатывает губы, а у Адама никогда не было приязни к конькам. Ему нравилось смотреть, как катается Лили и она всегда приглашала его (и иногда кого-то одного из парней) посмотреть на соревнования (Адам подозревал, что это для того чтобы поднимать самооценку после яда ее матери, и что хотя бы один из поклонников ей был нужен как доказательство собственной ценности), но потом он нашел свой вид спорта (велосипед) и был этим доволен. Не так красочно, но Адаму нравилось мотать километры по неровной дороге под палящим солнцем. В такие моменты на него никто не смотрел, а он чувствовал себя невероятно свободным и королём этого мира. Пусть это и было всего лишь кручением педалей. - А еще эти костюмы... Ты видел, что они делают с парнями?

А потом Милле грубеет, начав говорить о Саймоне. Как резко. Наверное, справедливо, но Адам мог лишь посоветовать, что им можно сделать. И ни один этого совета не просил, так что Адам просто слушал не объективные причины их друг к другу раздражения и держал свое мнение при себе. Просто... мы все друзья, у нас компания. Адам знал, что она распадётся, как только они выйдут из школы, но хотя бы еще один класс ему было важно, чтобы все держались вместе общей гурьбой. Так было намного веселее, Адам не представлял, как общался бы лишь с одним человеком на протяжении всей своей школьной жизни. Так было иногда труднее общаться, потому что споры и ссоры возникали всегда, но они для Адама были основной компанией и он не знал, что делал бы без каждого члена их группы. Без Саймона, или Питера, или Джона - это была уже не их группа, каждый дополнял её чем-то своим. Даже Милле, который втиснулся в неё недавно, Адам рассматривал его тоже как часть группы, а не свою собственность, с которым дружить может только он. Адам не был главарем и не был даже связующей частью, ребята бы общались и без него. Но он знал, что без каждого человека было бы хреново, они все как чёртовы пазлы.

- Ты не крал ничье место, Милле. Может, просто ты наконец-то обрёл свой дом, - Адам и сам понимает внутренне, что надо заканчивать этот разговор. Милле выдохся, а Адаму нечего сказать. Он может быть лишь рядом, допивать свой кофе и ковырять моти, которые уступают обычному мороженому. - В следующий раз мы пойдем есть лазанью, мне кажется я не фанат азиатской кухни. Или тебе придется работать моим консультантом, потому что ты явно знаешь больше моего в этих блюдах. Или я буду забирать то, что заказываешь ты, потому что у тебя вкуснее. Или всё-таки лазанья.

Адам заканчивает пить, а пибимпаб он уже давно оставил, так что в целом он не против отправиться домой. Вернее, в гости к Милле.

- Завтра еще выходной, и я уже сказал маме, что буду у Лили, а Лили будет держаться за меня горой. Если ты не против. Или Роб с Линдой. Я бы тоже хотел поехать к тебе.

Адам проверяет телефон и видит кучу пропущенных от родителей, от Лили. И листает сообщения с непроницаемым лицом, хотя внутри разгорается паника. Лили пишет, что его мама проверила, и знает, Адам не в доме Сандерсов, и ищет его. Лили сказала, что Адам вышел в магазин за закусками и должен вернуться к ней с минуты на минуту. Черт. Черт. Черт. Сообщение от Лили было прислано уже более часа назад. К черту.

Адам печатает Лили, что в любом случае он сегодня занят, и просит ее не волноваться. И только потом набирает маме смс, что он сейчас гуляет с другом, а потом снова переночует у Лили. Как тупо. Если бы ты доверяла мне чуть больше и не контролировала каждый мой шаг, я бы тебе тоже доверял. Но сейчас иди к черту.

- Поехали. Чур в этот раз музыку выбираю я. Когда твои... когда Роб и Линда возвращаются домой? Будем в твоей комнате? Можем посмотреть фильм. Хочу стражей галактики или что-то такое. Хочешь посмотрим стартрек?

- Приготовишь вкусно, и я не только тарелку оближу, - обещает, и Адам не хочет заканчивать шутку, но мысленно дополняет: еще и свои пальцы, твои пальцы, твое лицо. Шутки всегда спасают, и паника Адама из-за родителей как-то утихомиривается, когда они в такси едут, и голову Адама лежит на плече у Милле, а они едут под саундтрек из стражей, словно настраиваясь на эту волну. Со всем этим придется разбираться завтрашнему мне, и он будет злиться на вчерашнего, но пока это не моя забота.

- Ты не понимаешь, радуга это одно из самых красивых физических явлений. О том, как что-то универсальное, как белый цвет, становится символом радости для всех, как просто белый цвет преломляется и уже оказывается не таким простым, и мы перестаем его воспринимать, как одно и тоже, оно разделяется на множество цветов, радуга это же об уникальности каждого из нас, - Адам слизывает крем, и смеется, обращаясь к Линде, словно он её разгадал: - А еще у радужного крема более воздушная текстура, я прав?

Адаму уже не так неловко оставаться у Милле в комнате, это давно прошло. Он включает его компьютер, быстро осматривая ярлыки, но новых игр не прибавилось. Надо будет купить что-то в стиме из новенького. У Милле уже стоит аккаунт Адама от многих игр, потому что Годфри частенько играет у него, а убедить Милле копить на официальные игры у Адама бы не получилось ни за что и он быстро перестал бороться за честность, предложив альтернативу и свои логин и пароль. Всё равно на собственном компьютере Адама не часто была возможность играть.

- Милле, если бы там была порнушка, то это я бы её включил, - закатывает глаза Адам, мгновенно откликаясь. - Но вместо этого мы будем смотреть на бескрайние просторы космоса и залипать на Гамору. Или на Грута. Фильм я уже нашел, так что располагайся, будь как дома.

Адам поворачивает монитор, чтобы они смотрели фильм с кровати, и сам забирается, устраиваясь удобнее и косясь на Милле. Может, было бы не так и странно вместе посмотреть порнушку, Питер и Джейкоб смотрели её вместе даже на каком-то из уроков. Только Адам знает, что сам бы в какой-то момент завелся и ему захотелось подрочить. И он допускал мысль, что не только себе.

- Так, если я бы порылся у тебя в истории браузера, что бы такого нашел?

- Просто хочу узнать, насколько твои вкусы извращенные и совпадают с моими. Это не поиск не компромата, а я хочу узнать, что мы соулмейты и дрочим на одно и тоже, и да, Смурфетта зачёт, - смеется Адам, и реагирует, как обычно, не удержавшись от шуточки. Такие ведь у них отношения, так что Милле и не нужно было извиняться за свою: - да, не докрутил ты что-то с шуткой. Зачем разбавлять горячий секс девушкой?

Адам благодарит Линду за виноград и лимонад, но Милле, мысленно, все-таки больше, чувство благодарности заполняет полностью. Его компания позволяет быть Адаму нормальным, проводить время с Милле так просто и легко, а эта комната, где они могут валяться на кровати, смотреть фильмы и что-то жевать - немного похожа на беззаботную мечту, их вакуумный пузырь, и Адам благодарен такой возможности, и что с Милле так можно. С Лили, с Питером или Джоном тоже, но с Лили не пошутить о чем-то мальчишеском, а Питер или Джон не были настолько близки Адаму именно по духу, между ними всегда была какая-то грань, за которую они друг друга не пускали. И, получается, что такое у Адама было раньше только с Саймоном, но почему-то однажды они друг от друга отдалились. Не хочу, чтобы с тобой так получилось. Адам сам нарочно придвигается к Милле, осознавая, что может сейчас это всё разрушить. Но вместе с тем это дает заряд адреналина, и возможность украдкой наблюдать, как будет реагировать Милле. Только Милле, кажется, не нравится, даже если он не говорит этого вслух, но у Адама складывается впечатление, что лимит их случайных касаний превышен и теперь Милле это напрягает.

- Да, конечно, в полном, - на автомате выпаливает Адам и улыбается. Почему я так ответил? Он не хочет врать Милле также, как остальным, и отгораживаться дежурной улыбкой. И боясь, что Милле будет достаточно этого ответа и он больше не спросит, Адам быстро крутит головой: - Вообще-то нет, это само вырвалось. Вроде, всё как всегда, но мне обычно не очень хочется туда возвращаться. Всё нормально, но чувствую я себя там дерьмово. Родители достают с разным. Но ты же знаешь, что я зависаю с тобой не из-за того, что мне некуда идти, а из-за десертов твоей м.. Линды?

Боже, блин, прекрати пытаться называть Линду мамой Милле.

- Хорошо, сладость моя, - хихикает Адам, ловя Милле на слове и сам удивляясь, как легко у него получается... делать намеки? Флиртовать? Будь он с девушкой, это точно можно было бы воспринять, как флирт. И от этого было сложнее, потому что получается, что делать это с Милле тоже было... круто? По крайней мере Адаму нравились такие игры и поддразнивание. Возможно, ему стоило пересмотреть свои взгляды (либо на ориентацию, либо на шутки, ибо с каждым разом они становились всё откровеннее).

Но щекотка ему не нравилась, и сначала это было боев за выживание, а потом превратилось в возню в одеяле с дальнейшим появлением усталости, и Адам тяжело выдыхает, явно не готовый к физическим нагрузкам, да и к этому запутыванию в одеяле, потому что теперь всё, чего хочется - лежать неподвижно сто лет. И даже дольше, потому что Адам затихает, прижатый к Милле, и это в нём что-то отрубает, заставляет притихнуть и прислушиваться к собственным ощущениям. Почему это оказывается так комфортно?

Ох, блять.

- Фу, ужас, извращенец, - театрально восклицает Адам и отодвигается от Лантоши насколько может, и смеется, тут же продолжая: - а посмотреть можно?

И наступает короткая пауза, за которую Адам испытывает странные чувства. Вроде еще одна шутка, но если думать об этом дольше нескольких секунд, то Годфри узнает о себе несколько новых вещей. Что во-первых действительно интересно посмотреть, а во-вторых не против, если у парня на него встанет, даже сочтет за почти что комплимент. И, наверное, ему бы даже понравилось, если Милле возбудился из-за него. О нет-нет-нет-нет. Нет, не понравилось бы. Над этим уже точно стоит подумать. Становится очень неловко, и Адам садится на кровати, выпрямляя спину.

- Там Квилл сейчас будет в финальной битве танцевать, - решает свернуть разговор Адам, понимая, как это вообще звучит. То есть, не очень. Топорно настолько, что можно убиться, но только мысли как-то заняты новыми познаниями себя, что Адам просто не может взять разговор в свои руки и сгладить это всё, перевести в мирное русло. Адам и не думает, что Милле в самом деле извращенец. У Адама однажды из-за новых штанов и необычной ткани встал, а тут было много трения и это естественная реакция, ничего такого. Но вот о самом себе такие мысли постепенно появляются, медленно просачиваются по одной, и закрепляются где-то на подкорке мозга. Меня не должно это так волновать. Так почему волнует?

- Эй, а с вами можно договориться, господин полицейский? - Адам подмигивает, но Милле абсолютно прав. Он немного загрузился, и почувствовал сонную усталость, все же вчерашний клуб и сегодняшний зоопарк сказались на самочувствии и теперь нужна была подзарядка. Но печенье и сок подойдут, поэтому Адам согласно тормошится, и вскакивает с кровати. - Я просто подумал, что второй фильм стражей отстой, там Гамора и Квилл будто бы и не встречаются. А потом Гамора и вовсе умирает, а Квилл становится долбоебом, который всё портит. Сиквелы сосут.

- Ну кинь в меня что-то из своего, а то я и правда умру. Кстати, хочешь секрет? Иногда, когда я ночую у Лили, приходится надевать что-то из её одежды, - хихикает Адам, но тут же поясняет, чтобы не быть неправильно понятым и поднятым на смех: - Нет, блять, это не всякие ночнушки и топики, нет, понял? Хотя её шорты обычно для меня очень узкие и обтягивающие.

На кухне никого уже нет, и везде выключен свет, так что Адам спрашивает Милле: - они всегда так рано ложатся? Адам забирает последний радужный кекс со стола, не ощущая за это стыда, а Милле несет всё остальное.
- Мой отец почти никогда не спит, когда дома. В его кабинете включен свет практически постоянно. Но и у мамы тоже. Мне кажется вообще-то, что единственное время, когда они встречаются, это завтрак перед работой. А, ну или когда заходят ко мне в комнату, чтобы проверить, что я делаю. Прямо слышу каждый раз, когда они сталкиваются любопытными носами под моей дверью и решают, чья очередь дернуть ручку.

И мне так странно, что ты можешь свою дверь запирать, если захочешь. Они садятся у компа, и Адам ворчит, что Милле нужна приставка, чтобы они могли играть вдвоем одновременно, а не по очереди. Они бы смогли поиграть в столько аркад или кооперативных игр, просто жуть. Но в какой-то момент Адам все же ставит игру на паузу и поворачивается к Милле.

- Я знаю, вам, молодым, не понять, но люди моего возраста... Ай, блин, тебе же теперь тоже семнадцать. Окей, забей, проехали. Милле, меня что-то вырубает уже. А ты как?

- Ты ещё не познал взрослой жизни, мой юный падаван, но познал мудрость этой жизни, о том, что взросление отстой, - Адам дурашливо гладит свой подбородок, будто бородку приглаживает, и говорит тоном мудреца.

С тех пор, как он узнал о значении Звездных войн для Милле, ему неожиданно очень понравилось играть в джедая и падавана. Джедай был, конечно, Адам, по старшинству. И хотя Милле уже перерос звание падавана, но Адам все равно любил называть его своим учеником и делиться премудростями.

- Но я хочу стать самостоятельным. Хочу быть вечно восемнадцатилетним.

Съехать от родителей и не идти в универ по их наставлениям. Жить для себя, а не для них. Может, найти увлечение себе по вкусу. Придумать, что ему может понравиться.

- Сегодня я сплю у стенки, - Адам игнорирует предложение идти в гостевую, словно не услышал. Услышал, но.. вообще-то знаешь, если тебе хочется, ты и иди. Но лучше останься. Адам не станет признавать, что ему понравилась прошлая ночь, иначе это скатится в новые гейские признания, а их было уже сегодня больше, чем достаточно и Адам с некоторыми должен был еще разобраться самостоятельно. - А если ты будешь толкаться, я пну тебя в ответ на пол. Но сегодня ты был лапочкой, пока спал. - Адаму опять хочется пошутить, что, мол, Милле даже не представляет, насколько он очаровательный во сне, и как мило бормочет всякие глупости, но он держится. Врать не очень хорошо.

Адам обещает скоро вернуться, и идет в душ освежиться. Он уже вторую ночь здесь, пора заводить зубную щётку в общем стаканчике. И возвращаясь, он, как и обещал, занимает место у стенки. И теперь дожидается Милле, уже положив голову на подушку.

Он все еще не проверял свой телефон. Ни разу с того сообщения матери и Лили. Жалко заканчивать этот день. И совершенно не хочется начинать новый.

- Тебе Лили ничего не писала? - спрашивает Адам снова, волнуясь. Будет неловко, если она попытается достать его через Милле.

В конце концов они все же засыпают. Точнее, вроде как. Адам вдруг вспомнил кое-что, и кладёт руку на плечо Милле, проверяя спит ли он. Непонятно.
- Милле, слушай. А кто тебе всё-таки нравится?